Конституционны ли конституционные поправки: правовое и политическое измерение молдавского референдума 1. Пока граждане Молдавии готовятся к проявлению своего волеизъявления во втором туре президентских выборов, тема референдума заиграла новыми красками. Конституционный суд (КС) республики постановил утвердить его утвердить его результаты. С этой минуты провластные силы начнут говорить о великой правовой победе и продвижении Молдовы к «единой Европе», а оппозиционные политики начнут искать формальные и процедурные прорехи. В общем, каждый останется при своем. Наша же задача понять значение и возможные последствия данного решения. 2. Начнем с того, что вердикт КС был предсказуем и ожидаем. Высшую судебную власть возглавляет Домника Маноле, известная своими прозападными настроениями, в 2019 году она выдвигалась в парламент от блока Майи Санду. Маноле – дважды председатель КС, занимала этот пост с апреля 2020 по апрель 2023 года, чтобы затем в ноябре 2023 года после недолгого перерыва на руководство Николая Рошки вернуться в привычное кресло. Критики власти не раз обвиняли ее в политизации правовых процедур и роли высшей судебной системы. 3. Как бы то ни было, при любом раскладе во втором туре президентской кампании решение КС будет иметь долгоиграющие последствия. Победит Санду, начнется форсированная имплементация «всенародного выбора». Даром что реальный расклад был (50,35%), «за» против 49,60% противников поправок в Основной закон страны об интеграции с ЕС. Разница между вариантами составляет 0,75% (10,5 тыс. голосов). Статистическая погрешность! Но по оценке действующего главы государства такой мизерный перевес значения не имеет. Еще бы, на кону «экзистенциальный выбор». Что такое общественный раскол по сравнению с окончательным и бесповоротным решением о «европейской судьбе»! Победит Стояногло, для него готов политический «ошейник». И так он будет обречен на двоевластие, но к этому добавятся тяжбы на судебной ветви. 4. В то же время повторю в тысячный раз: выборы и референдумы не определяют вечных трендов, они фиксируют (всегда!) промежуточный итог общественного развития. Для сравнения. Грузия уже прошла свой референдум о членстве в НАТО в январе 2008 года, поддержка избирателей (за минусом Абхазии и Южной Осетии) была получена. В 2017 году в Конституции Грузии уже появилась запись в статье 78 о том, что органам власти в пределах имеющихся полномочий необходимо «принять все меры для обеспечения полной интеграции республики в Европейский союз и Организацию Североатлантического договора». Риторический вопрос, стала Грузия ближе к ЕС и к НАТО. 5. По сравнению с Молдовой, между тем, у Грузинского государства уже наработан евро-атлантический конституционный стаж. И фетишистам от формально-правовой сферы важно понять простую истину. От появления в преамбуле молдавского Основного закона слов о «необратимости европейского курса» и евроинтеграции, как «стратегической цели», членство страны в ЕС не станет ближе. И уж точно эти фразы сами по себе в отрыве от других контекстов не принесут урегулирование в Приднестровье и не помогут преодолению проблем в отношениях между Кишиневом и Гагаузской автономией. Для решения всех упомянутых выше вопросов нужны иные нестандартные рецепты, тут одними формальными фразами не отделаешься. Вообще же к форме всегда должно прилагаться еще и содержание. 6. Однако, даже если с нынешним референдумом ничего путного не выйдет, европейская идея в Молдове все равно сохранится. Возможно, в каком-то ином, более качественном варианте. Как сохранится запрос и на нормализацию отношений с Россией. И ключевой вопрос у молдавских элит один: как научиться сопряжению этих разнонаправленных векторов, если, перефразируя Герцена, головы смотрят в разные стороны, а сердце бьется одно.