Коммунистический китайский империализм. (Кристофер Форд - профессор Высшей школы обороны и стратегических исследований Университета штата Миссури) Важно понимать современное поведение КНР и ее амбиции в мире как подлинно империалистические. Китай стремится занять для себя первое место в четвертой промышленной революции со всеми вытекающими отсюда последствиями. Широта и масштаб инфраструктурных проектов, осуществляемых по всему миру, но особенно сконцентрированных в Юго-Восточной и Центральной Азии, начатых под эгидой инициативы КНР “Один пояс, один путь” (BRI), хорошо известны, но, тем не менее, их масштабы поразительны. В Эфиопии, например, китайские технологические компании ZTE и Huawei приобрели финансируемый КНР контракт, по которому они фактически получили контроль над всей национальной телекоммуникационной сетью страны. Поэтому неудивительно, что критики BRI видят большой потенциал для того, что можно охарактеризовать как по сути империалистическое принуждение. В Эквадоре, когда местное правительство оказалось не в состоянии обслуживать свои огромные долги перед Китаем по проекту строительства гидроэлектростанции, оно было вынуждено пообещать направлять 80% своей нефти, экспортируемой в Китай, по крайней мере, в течение пяти лет. Коррупция является обычным явление в проектах BRI, гарантируя, что Пекин сможет призвать местные элиты выполнять его приказы, если чиновники КПК почувствуют, что их интересы находятся под угрозой Китайские лидеры все чаще подчеркивают утверждение о том, что в традиционной китайской культуре есть что-то особенное, превосходное и даже трансцендентное, что отводит Пекину особую роль в формировании будущего человечества и руководстве им. Китай не признает двойного гражданства. Этнических китайцев, проживающих за пределами государства, Пекин считает частью китайской нации. Си Цзиньпин называет их всех членами великой китайской семьи, которые никогда не забудут свою родину Китай и никогда не отрекутся от крови китайской нации. Другими словами, Пекин определяет принадлежность к китайской нации не в юридических терминах, а в первую очередь в этнических и расовых терминах; соответственно, все китайцы за рубежом считаются частью Китайской Народной Республики — независимо от того, какой у них паспорт или сколько поколений их семей прожили за границей. Вооруженные силы Народно-освободительной армии Китая (НОАК) упорно работает над тем, чтобы стать силой, способной защитить коммерческие интересы, финансовые инвестиции или доступ к ресурсам за рубежом в классической манере “дипломатии канонерок”. Существует тревожно большое количество параллелей между усилиями Китая по установлению все более синоцентричного регионального и даже глобального порядка в 21 веке и историей европейского империализма 19-20 веков. Эти параллели, возможно, не волнуют официальных лиц в Пекине, стремящихся организовать национальное омоложение своей страны путем возвращения ей мирового статуса первого ранга, но они должны действительно беспокоить лидеров Глобального Юга. Империалистический характер внешней политики современного Китая является не просто случайным, а преднамеренным. Некоторые ученые-марксисты в Китае утверждают, что “неоимпериализм” является высшей и заключительной стадией империализма. Сквозь призму видения КПК китайского национального возрождения, возможно, теперь нам следует рассматривать китайский неоимпериализм современного Пекина как такую окончательную, эволюционировавшую форму имперского господства. 🇨🇳 Китайская Угроза Доклад полностью в PDF ниже.