😔 прощаемся с выдающимся критиком,
искусствоведом Андреем Ковалевым, который скончался 12 сентября в 2024 года.
Прощаемся, конечно, его текстом
«Послесловие к прекрасной эпохе», напечатан в Художественном журнале, который Андрей Ковалев в свое время помогал создавать.
Если вам повезет и вы купите книгу статей «Критические дни» Андрея Ковалева, то вместе с вами навсегда поселится умный, тонкий, ироничный критик, чувствующий искусство, как мало кто.
Цитата:
Правда ли то, что единственная наша беда в том, что мы живем в бедной стране, где не хватает денег на искусство? Но печальное соответствие символической и обыденной политэкономии в том, что и по части символического капитала за нами числятся колоссальные долги. Пора честно объявлять дефолт. Но оптимизм навевает только постепенное избавление от фантомных карго-культов и уже несбыточных надежд на привоз необходимых вещей. Может быть, наше счастье как раз в том, что у нас ничего не получилось правильно. Правильным полякам и венграм тяжелей придется. Глупее всего, подобно Бренеру, кричать: «Почему меня не взяли на эту выставку!!!!!» Лучше оставаться самим собой, то есть в нашем случае иметь самую расплывчатую идентичность и не поддаваться на приказы о самоидентификации.
<...> Если отвлечься от радостных сведений о том, что искусство у нас все еще существует, а также функционируют все эти галереи, центры и институты, придется признать, что все это время они искали свою публику и не обрели ее. И с критикой то же самое — примерно с 1996 года газетные критики начали получать сначала вялые, но потом все более отчетливые предупреждения о том, что проблемы, о которых мы повествуем, никому не нужны и непонятны. Я лично готов был списать все на некоторую неотчетливость моего личного стиля и на мое неумение ясно и точно формулировать свои мысли, но суть проблемы не только в этом. Непонятность является скорее эстетической, чем литературной категорией. То есть нас просто не хотят выслушивать. Более того, несмотря на все усилия, так и не удалось глорифицировать в общественном сознании наших героев. Почти экстраординарные усилия по социализации и легитимизации современного искусства хотя бы на уровне классиков привели к какому-то странному результату. Каждый раз приходится начинать все заново. Заново объяснять, что Чуйков — классик, а не просто так Пупкин. В определенном смысле наши художники — вечные начинающие. Но, может быть, это даже и хорошо?
<...> История взаимоотношений современного искусства и публики хорошо иллюстрируется социальной перформативностью московского акционизма. Сначала публичные акции вызывали активное противодействие (например, «ХУЙ»), потом — просто безразличие или даже сочувствие. Закончилось все судом над Тер-Оганяном. Камень вдруг скатился к подножию горы. Но значит ли это, что настало время забираться подальше в норки: короткое лето в тундре закончилось?