"Рыжий" - "Слово пацана", которому веришь.
30 августа был пресс-показ фильма Семёна Серзина "Рыжий". Пресса давно посмотрела его на фестивалях. Как и я, хоть и не так давно. И тем интереснее было понять, что после просмотра прошло немало времени, а я отчётливо помню это кино. Но до сих пор не поняла, дело ли в фигуре главного героя, в режиссуре или в чём-то третьем. Вот, решила разобраться.
Конец 90-х, Екатеринбург, в нём живёт и пишет поэт Борис Рыжий. Молодой активный мужчина из профессорской семьи, сам женат и с сыном в одном из интервью в процессе фильма скажет, что трагедия поэта в том, что он поэт. Что он мыслит рифмами и ничего с этим не может поделать. И эта цитата могла бы стать слоганом фильма Семёна Серзина, который показывает зрителям как будто рядовую жизнь, но пропитанную и сформированную и временем, которое Екатеринбург проживал по-своему, и вот этим рифмованным типом мышления, и этим мнимым ощущением, что поэтом может быть каждый, и дихотомичным отношением к своей поэзии, когда хочется славы и признания, но вместе с тем хочется сберечь это всё сокровенное для себя. Это жизнь одного поэта, стихи которого невозможны без его нищеты, без его запойных и бедовых друзей, без его поездок на Вторчермет и пацанских разборок, в которых чувство опасности притуплено играющим во всех местах детством. Но главное, это жизнь поэта, которая уже тогда, в конце 90-х выглядела смехотворно или сюрреалистично, но совершенно точно не модно и как будто бы чем-то из вне. И даже сам Рыжий удивляется внутри своей жизни, как его, говорящего на своём резком уральском понимала публика где-то там, в Европе. Ведь, кажется, что его особо не понимал никто из современников, кроме его друзей и престарелых поэтов в засаленных советских пиджаках.
Семёну Серзину удалось показать главное - честный взгляд на честного поэта. Не романтизирующий, но и не прибедняющий. Без прикрас и "без дураков". Его Рыжий в исполнении музыканта и писателя Евгения Алехина не склоняется томно над пером, а остро переживает всё, что его окружает, и всё, о чём он мечтает. В его стихах, которые читают разными голосами те, кому они посвящены, слово "лего" звучит так же обыденно, как "картошка", хотя второе уже достало, а первого - не достаёт. Это человек, который уже смирился с тем, что не может жить "как надо" и "как все", но при этом, чёрт возьми, а хочется. Иногда. И интересно наблюдать за этими спокойными метаниями, слушать его магнетический низкий голос и думать: ну как такой человек вообще способен на то, что сейчас считается культурным достоянием?
Этот фильм дробит душу, потому что нам же всем хочется быть особенными, как Борис, но невозможно не понять его жену в исполнении Таисии Вилковой, которой вместо стихов хочется колбасы к той самой картошке. А в его "свите", которая всё же показана, как свита, сложно не поддаться очарованию прохиндея Евгения Ткачука, и не проникнуться верностью Санчо Пансы с лицом Евгения Серзина (да, у режиссёра тут семейный подряд). Уродливость времени здесь не педалируется, но она неумолимо преследует зрителя, потому что, как минимум, надо объяснить, что такое Вторчермет. А зачем словами, если можно показать? И неприятно, но не отталкивающе.
Этот фильм неминуемо ведёт зрителя к известному финалу - время этих поэтов прошло. Но чтобы о нём не забывали, закрывающая сцена, несмотря на землистый цвет кадра, оказывается удивительно светлой: этому "пацану" было что сказать. И он не смолчал. А нам теперь смотреть кино о нём и, видимо, читать.
Жду новостей от
"Пионера", что продажи сборников стихов Бориса Рыжего взлетели. Цинично, но заслуженно.