С церемонией торжественного открытия Александровской колонны была связана любопытная история, а именно «дипломатическая болезнь» посла Франции в России маршала Николя Жозефа Мэзона.
Торжественное открытие монумента состоялось 30 августа (11 сентября) 1834 года «в присутствии государя, всей царской фамилии, многих русских и иностранных вельмож».
Члены дипломатического корпуса также были приглашены на это мероприятие. Однако приглашение стало непосильной тяжестью для маршала Мэзона: старый вояка, ветеран Наполеоновских войн, он не смог присутствовать на праздновании поражения своей страны в войне с Россией.
По всей видимости, маршал Мэзон долгое время искренне полагал, что колонна, воздвигаемая на Дворцовой площади, будет просто памятником покойному императору Александру, лишенным какой-либо политической окраски. Откуда французскому послу было знать, что Николай Павлович еще на стадии утверждения проекта Огюста Монферрана внес свои коррективы в замысел архитектора, став, по существу, его соавтором. Об этом Мэзону сообщил сам Монферран, спешно вызванный для разъяснений в посольство Франции.
К слову сказать, маршал уклонился и от присутствия на открытии Триумфальной арки 17 (29) августа 1834 года. Тогда он срочно выехал в Москву, где провел несколько дней.
А на церемонии открытия колонны отсутствовал якобы по причине недавно им полученной и обострившейся травмы (Мэзон, действительно, упал с лошади, сопровождая на маневрах императора Николая, так что предлог для «дипломатической болезни» был найден).
Отсутствие посла не осталось незамеченным, породив множество противоречивых слухов и домыслов. Не то, чтобы именно это стало причиной его отставки, но в 1835 году французский король Луи-Филипп направил в Петербург нового дипломата, теперь штатского — барона Проспера де Баранта.
(См. об этом подробнее:
Черкасов П.П. Шпионские и иные истории из архивов России и Франции. М., 2015. С. 102-110).
https://t.me/RVIORF/8882