Две истории о книжных артефактах 1) В детстве я очень любила перебирать книжные полки: у меня была хитрость. В книжки я обязательно закладывала какие-то секретики — записки, листочки, фантики, вырезки из журналов. Проходило время, я забывала, что оставила внутри, и переворачивала книжный шкаф, чтобы обнаружить артефакты прошлого. Было почему-то приятно и неожиданно каждый раз. Иногда мне кажется, что сейчас роль таких артефактов у меня выполняют заметки в телефоне: листаю и нахожу записи из прошлого, о которых совсем позабыла. Иногда даже забываю, это я вообще написала? Так недавно нахожу в телефоне стихотворение-верлибр. Стихи я пишу очень редко и вот оно мне ну нисколько не характерно — с какой-то очень новостной повесткой, сюжетом и абсурдной коллизией. Начинаю гуглить, и на просторе интернета не нахожу — всё-таки моё. Села редактировать и понимаю. Это не стихотворение. Это, простите, сценарий для рилса в инстаграм. Вот такой вот я поэт. 2) У меня есть компульсивная мания создавать каналы. Потому что рефлексировать мне хочется много и о разном, а вот смешивать это всё в одном (этом) телеграм-канале не хочется. Так что у меня есть ещё два канала — рабочий об смм и писательский (и еще два канала-проекта в мыслях). И вот шла я поздним вечером уставшая и с ужасом подумала, что каждый из каналов — мои крестражи. Объекты, в которые ты заключаешь часть души как в Гарри Поттере. Делишь себя на части и раскладываешь по этим категориям. Но душевное спокойствие мне принесла мысль всё-таки о Викторе Пелевине. В конце-концов тогда и книги — те же крестражи, а уж если душа Виктора Олеговича выдерживает, то и моя с тремя каналами как-нибудь сдюжит.