Каким должен быть энергопереход в России? Часть 1 Избрание Трампа прямо и косвенно повлияет на политику в сфере энергоперехода. В частности, новая администрация может отменить налоговый вычет на $7500 для покупателей электрокаров и подключаемых гибридов. Скорее всего, будет отменен и запрет на выдачу новых лицензий на экспорт СПГ: действие этого запрета было приостановлено Окружным судом Луизианы в июле 2024 г., однако месяц спустя администрация Байдена подала судебную апелляцию. Решения администрации Трампа неизбежно повлияют и на саму дискуссию о «новой» энергетике. О том, на каких принципах можно выстроить энергопереход для России, я писал полтора года назад в издании «Нефть и Капитал»: «Нет никакого противоречия между традиционной и новой энергетикой: чтобы наращивать мощности ВИЭ, вовсе не обязательно накладывать искусственные ограничения на добычу угля, нефти и газа — просто в силу упомянутой дифференциации конечного спроса. Точно так же в XX веке вовсе не обязательно было повторно закрепощать крестьян, чтобы провести индустриализацию: наоборот, успеха добились те страны, которые сделали ставку на рыночный обмен между городом и деревней. Аналогия с социалистической индустриализацией неслучайна. Планы по достижению углеродной нейтральности с перспективой на 2050 г., 2060 г. или 2070 г. невольно напоминают намерения ЦК КПСС построить коммунизм к 1980 г. Точно так же таксономия, ограничивающая круг экологически безопасных секторов энергетики, напоминает приоритезацию промышленных отраслей времен первых советских пятилеток. Наконец, распределение углеродных квот — это ни что иное, как распределение ресурсов между предприятиями категории A (производство средств производства) и категории Б (производство предметов потребления). Единственное отличие — это рыночный административный торг, или торговля углеродными единицами, которая носит публичный характер. Однако, как показал XX век, искусственная приоритезация отраслей экономики грозит снижением адаптивности к меняющимся реалиям. Сделав в 1930-е гг. упор на экономику угля и стали и закабалив крестьян, Советский Союз вошел в долговременный продовольственный кризис, который усугубила низкая конкурентоспособность обрабатывающей промышленности. Стагнация сельского хозяйства наряду с продолжающейся урбанизацией привела к тому, что СССР стал критически зависеть от продовольственного импорта, оплачивать который после падения нефтяных цен в середине 1980-х стало банально нечем. И это вовсе не отвлеченный сюжет в контексте энергетики: сегодня вы объявляете себя «зеленой» компанией и используете слоган «Beyond Petroleum» (не только нефть), а завтра — объявляете о намерении нарастить инвестиции в нефтегазовые проекты с коротким циклом окупаемости, из-за чего вся отрасль, сдерживая смех, советует вам сменить слоган на «Back into Petroleum» (снова к нефти). Звучит как ирония, но именно это произошло с BP в период между 2020 и 2023 гг. Нынешний энергетический кризис в очередной раз доказал, что нет той «зеленой» идеологии, которая может повлиять на суть рыночных механизмов. Именно рынок, а не энергетическая мода диктует, какие энергоресурсы производить выгоднее всего. Рынок — это тот фундамент, который способен сделать пресловутый переход к устойчивому развитию по-настоящему устойчивым. Полная версия – на сайте «Нефть и Капитал»