С
новостью о пропавшей в деле
Валиевой экспертизе переспали, теперь, когда
WADA дало кое-какие пояснения, можно уже достаточно точно описать все, что произошло.
Итак. Когда речь идет о положительной пробе (
AAF) и спортсмен заявляет некий сценарий приема запрещенной субстанции, не важно даже намеренный или нет, антидопинг должен проверить, соответствует ли заявленный спортсменом сценарий (даты, дозировки) найденной в его пробе концентрации запрещенной субстанции и/или ее метаболитов.
Стандартно для этого делается запрос в лабораторию, которая и объявила о
AAF. В случае с
Валиевой это лаборатория Стокгольма. Но директора лабораторий не всегда соглашаются выступать в роли таких экспертов, в том числе — потому что не очень хотят выступать на слушаниях и проходить через перекрестный опрос.
В таких случаях, а также в случаях, когда речь идет о делах московской лаборатории, куда сделать запрос уже нельзя (
Родченков недоступен для РУСАДА, да и для
WADA доступен далеко не по всем делам) в роли экспертов выступают либо бывший директор лаборатории Монреаля
Кристиан Айотт, либо бывший директор лаборатории Лозанны
Марсиаль Сожи. Именно их заключения сопровождают дела российских спортсменов по
LIMS, например.
WADA заявило, что
Сожи был привлечен РУСАДА к делу
Валиевой на стадии подготовки к слушаниям первой инстанции, т.е. ДАК РУСАДА. Рассматривал он версию отравления клубничным десертом, которая появилась уже после ОИ в Пекине.
ДАК РУСАДА, напомню, счел
Валиеву нарушившей антидопинговые правила и аннулировал ее результат с ЧР, где была сдана проба, но не стал дисквалифицировать и аннулировать другие результаты, включая ОИ. Была ли на тех слушаниях экспертиза
Сожи — мы не знаем, полный текст решения никогда не публиковался.
WADA, получив перевод полного текста решения, затребовало все документы по делу, которые были предоставлены им РУСАДА, согласно Кодексу. Среди этих документов была и экспертиза
Сожи, конечно. Это единственный легальный путь попадания такой экспертизы в
WADA. Любой другой — прямое вмешательство в процесс обработки результатов независимого национального антидопингового агентства.
В
материале AP не сообщается дата переписки
Ниггли и
Янгера, она многое бы прояснила. Если переписка датирована до решения ДАК РУСАДА по
Валиевой, то это нарушение. Если после — все в норме, т.к. заключение
Сожи они получили в соответствии с нормами Кодекса.
Далее
WADA, РУСАДА и
ISU (тоже, кстати, имевшее право на получение полного пакета документов, включая экспертизу) подали апелляции в
CAS. И они имели полное право, даже имея такую, говорящую в пользу версии клубничного десерта экспертизу, не использовать ее — каждая сторона доказывает свою позицию самостоятельно, используя то, что считает нужным. А вот стороне спортсменки экспертиза
Сожи в деле явно была полезна.
Т.к. в решении
CAS нет никакого упоминания
Сожи, возникают два возможных сценария:
1. Его экспертизы в деле не было вообще и если то, что ее не заявили
WADA и
ISU, понятно — они обвиняли жестко, требуя реальной дисквалификации, то вот с РУСАДА другая история — они-то как раз и могли ее заявить, доказывая справедливость мягкого сценария санкций. И уже тем более эту экспертизу обязана была заявить сторона спортсменки, при условии, что они вообще про нее знали.
2. Экспертизу в дело заявили либо РУСАДА, либо сторона спортсменки, получившая ее в рамках обмена доказательствами при подготовке к слушаниям первой инстанции (ДАК РУСАДА). Но сторона спортсменки не могла вызвать
Сожи на слушания, т.к. он не их эксперт, а РУСАДА. Они могли попробовать, но
Сожи не имел перед ними никаких обязательств. РУСАДА, в свою очередь, не стало вызывать
Сожи по какой-то причине.
WADA и
ISU он был там вообще не нужен. Таким образом, в деле оказалась только его письменная экспертиза, о которой не упомянули в решении.
Но в любом случае, отсутствие упоминания
Сожи в тексте решения — это ненормально. РУСАДА могло его вызвать на слушания и тогда он, как минимум, был бы перечислен среди участников. Но и этого нет.