🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️
🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠
🔠🔠🔠🔠🔠🖤🤩
🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️🌨️
🤩🤩🔡🔡🔡🔡🔡🔡
Итак, с чего бы начать? Наверное, с того, как я вообще оказался в Париже. Этот город, честно говоря, совсем не для меня. Тут все вечно куда-то торопятся, да ещё и вокруг полно этих, как они… бродячих художников. Зачем кому-то вообще нужен портрет, если можно просто сделать снимок? Но когда Гермиона предложила встретиться в Париже, я даже и не думал отказываться.
Она приехала раньше, конечно. Разве могло быть иначе? Сняла какую-то крохотную квартирку, которую она с гордостью назвала «уютной». На деле это просто означало, что там было не развернуться. И всё же мне было на удивление спокойно и приятно. Может, потому что я не был там один.
Мы гуляли по городу, когда я почувствовал, что это подходящий момент. Набережная Сены, мосты, свет фонарей… Чертовски романтично, даже для такого недотепы, как я.
— Гермиона, — начал я, останавливаясь посреди моста.
Она обернулась и смотрела на меня своими большими, серьезными глазами. Всегда смотрела так, как будто всё видела насквозь.
— Что, Рон? Ты в порядке?
— Гермиона, — начал я, чувствуя, как ладони начинают потеть. Конечно, самая умная ведьма поколения заметит, если я нервничаю. — Тут дело такое… ну… особенное.
Она прищурилась, явно смакуя момент, когда я сам себя загоню в тупик.
— Ну же, Рон. Ты когда-нибудь собираешься докончить фразу, или мне тебе помочь?
— Не надо мне помогать! — выпалил я, а потом выдохнул. — Слушай, Гермиона, ты всегда была рядом. Со всеми своими книгами, советами, и даже когда кричала на меня за домашку, которую я списывал у Гарри…
— У Гарри? — её бровь взлетела вверх.
— Это сейчас не важно! — я всплеснул руками. — Суть в том, что я, ну, как бы… в общем, ты и я… мы…
— Рон, если ты предлагаешь мне дружбу, то я выйду за тебя замуж из жалости, — она улыбнулась, и я почувствовал, как у меня в животе что-то зашевелилось.
— Нет! Я предлагаю… чёрт, Гермиона, я предлагаю нам встречаться!
На секунду повисла такая тишина, что мне показалось, будто она сейчас скажет что-то вроде: «Рон, ты чудовище романтики». Но вместо этого она вдруг сделала шаг вперёд, схватила меня за шарф (я даже не помнил, как надел его), притянула к себе и поцеловала.
Её губы были мягкими, чуть солоноватыми от слёз смеха, и я полностью потерял дар речи. Когда она, наконец, отстранилась, я пробормотал:
— Это ты сейчас официально согласилась?
— Если бы ты молчал ещё дольше, я бы подумала, что у нас нет выбора, — сказала она, сияя, как тысяча фонарей.
И тут я вспомнил про кольцо. Твою ж мать! Я же столько думал, как его преподнести! Выбирал в лавке наугад, потому что, честно говоря, не особо разбираюсь в украшениях. Это было серебряное колечко с маленьким синим камушком, потому что «ей должно понравиться».
Я вытащил его из кармана, почти уронив, и выпалил:
— Подожди, подожди, это ещё не всё!
Она прищурилась, явно пытаясь понять, что за спектакль я устроил.
— Гермиона, — я медленно встал на одно колено (и чуть не поскользнулся, кстати), — я… я не предлагаю тебе выйти за меня, не пугайся. Просто это кольцо… Я хочу, чтобы ты его носила. Как знак того, что мы… ну, что ты моя девушка.
Она засмеялась так, что прохожие на мосту начали оборачиваться.
— Рональд Уизли, ты абсолютно безнадёжен! — сказала она, протягивая руку.
Когда я надел ей кольцо, Гермиона вдруг замолчала, что для неё было делом редким и весьма примечательным. Она внимательно смотрела на свою руку, где теперь поблескивало кольцо, а потом подняла взгляд на меня. Её глаза блестели так, будто я только что сделал что-то действительно стоящее. И прежде чем я успел ещё что-то сказать, она вдруг схватила меня за шарф снова (ей явно это понравилось) и притянула к себе так близко, что я почувствовал её дыхание.
Её губы касались моих мягко, будто проверяя, не собираюсь ли я струсить. Ну уж нет! На этот раз я не собирался тормозить. Я обвил её руками за талию и притянул ближе, ощущая, как её пальцы нырнули в мои волосы. Сказать, что это был невероятный момент, — ничего не сказать.