«Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1Иоан.4:1), - не всякий помысел принимайте, ибо не все они ваши. Призыв апостола к духовной бдительности, к чуткости – к молитвенному присутствию в духовном мире. «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1Пет.5:8), «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф.6:12). Эти слова – не аллегория, как многим представляется. Духовная опасность реальна. Притом, что игнорирование её – самая распространённая ошибка современного секуляризованного человека. Даже формально верующего… «Брань не против крови и плоти»» для таковых – понятие отвлечённое: дьявол умеет убеждать, что его не существует, превращает людей в своих добровольных помощников и марионеток. И чем охотнее они на эту роль соглашаются, тем с большим энтузиазмом друг друга уничтожают.
Человек должен Богу. Сама его жизнь – заём, кредит, который должен быть возвращён с процентами. С ним одни «в Бога богатеют» (Лук.12:21), умножая данные им таланты; иные же превращаются в духовных банкротов при всём своём внешнем материальном благополучии. «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лук.12:20), - услышит нарушитель кредитного обязательства.
«Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лук.12:32). Судя по количеству людей в храмах, «царское стадо» действительно невелико. Но если верно сказанное, - «что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лук.16:15), верно и обратное, - то, чем пренебрегает большинство людей, имеет пред Богом особую цену.
Родственные связи упраздняют эротизм. Своё родное страстно не вожделевают. А если отношения в семье наполнены любовью, она становится оплотом целомудрия. Измены, распутство – предпочтение эротизма, и уничтожение любви. Таков тренд современной цивилизации.
Одни думают о текущей жизни. Другие – о её результатах. Конец жизни – итог, который подобно бухгалтерскому отчёту имеет свою прибыль и убытки. «Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1Кор.13:12) . Итог за мутным «за стеклом», и даже полностью непроницаемым от грязи, если нет навыка за него заглядывать. Таково неверие – духовная слепота, глухота к внушениям совести, паралич в поступках... А земная жизнь – убыточное мероприятие, когда не исполняет своего вечного предназначения.
«Просите, и дано будет вам» (Матф.7:7). Даётся не всегда просимое, но часто несоизмеримо большее – Сам Бог... Ибо ни в чём ином, кроме как в живом общении в молитве, Он явно не познаётся. Так одни обретают веру. А другие не просят никогда. Будут в ропоте, в узости жить «как-нибудь сами», своим умом, своими силами... Пока не лишатся того и другого.
Дурной пример заразителен, - «не обманывайтесь: худые сообщества тлят добрые нравы (1Кор.15:33). Равно и не дурной- «с преподобным преподобен будеши» (Пс.17:26). Как огонь загорается от другого огня, так и правда, и ложь... Имеет силу влияния, вызывает подражание, пробуждает стремления, находит сердечный отклик. Но и вызывает непреодолимые противоречия, если сталкивается с устоявшимися противоположными установками. Пример праведников невыносим для приверженцев зла. Тогда стойкость, исповедничество, мученичество – молчаливый ответ на их ненависть.
«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр.21:1). Апостасия – отказ от христианской веры и отрицание её учения вполне в рамках Божьего Промысла и Божественного предопределения. Человечество, одержимое идеями приобретения власти над людьми и природою, благоденствия по своим вымышленным законам, вписывается в него добровольно. Вместо единственной абсолютной истины – Бога, навязчивые «истины» эгоистического человеческого ума… Духовно очевидное выдаваемое за несуществующее, несущественное, возводимое в самоцель… И чем стремительнее движение в этом направлении, тем очевиднее общее саморазрушение. Мир уничтожается собственными усилиями. Так, что в конечном итоге не остаётся ничего, кроме того, что ни в коей мере истреблению не подлежит, – Бога и Его вечной правды. Вместе со всеми любящими Его…
Доверчивый по современным понятиям – дурак «не от мира сего», лох, которого легко обвести вокруг пальца. Однако такая житейская уязвимость имеет духовную силу: доверчивый способен быть верным и любящим. Доверие и верность – связующие узы любви. Христиане есть верные; и главные потрясения, «проверки» в их жизни – на верность и доверие Богу. («Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр.2:10). «В малом ты был верен, над многим тебя поставлю» (Мф.25:30)). Ум и успешность их насмешников строится в практической плоскости, - «сыны века сего догадливее сынов света в своем роде» (Лук.16:8). Но имеют при этом весьма мрачную перспективу, - «о, род неверный и развращенный, доколе буду терпеть вас» (Матф.17:27).
Одна из антиномий христианской жизни: быть сильным, и оставаться смиренным. «Сила Моя совершается в немощи» (2Кор.12:9), - по Божьему удостоверению. С одной стороны, отвага античных героев, бесстрашных мореплавателей, дерзость беспощадных завоевателей... С другой, твёрдость исповедников, мужество христианских мучеников: хрупких дев, нежных юношей, робких жен, немощных старцев... Первое естественно, второе выше естества, как ответ на Божий призыв – «иди за Мной», при чётком осознании собственной немощи. Шаг за Христом – выбор и действие. Равно и от Него... При большей решимости шире шаги. Божиим содействием или попущением. В соответствии с направлением выбранного движения.
Мат – это не крепкие слова. Мат – скверные слова. Словесная канализация. Хула материнства, оскорбление Богоматери… Торжествующее хамство. Моральное уродство. Духовное самоубийство. А культивируемое в масштабе государства – его неизбежное нравственное вырождение.
Глядя направо, не увидишь того, что делается налево. Человеческое зрение ограничено. И не только телесное: видение чужих грехов и недостатков ограничивает видение собственных. Равно и наоборот. Не осуждают не потому, что живут в идеальном обществе. А оттого, что из-за предпочтения видеть свою «не идеальность», желания рассматривать чужую не возникает естественным образом.
Неумеренность и несмиренность – примерно одно и то же. Манера брать на себя дел выше сил, лихачество, презрение к правилам, ограничениям, даже к собственному здоровью – очевидные и часто неосознаваемые горделивые «выбросы». Уважение – признание своих и чужих ограничений. Когда его нет, теряется уважение к пожилым.
Готовность страдать за собственные грехи людям несвойственна. Даже верующим в скорбях и болезнях редко приходит мысль, что они следствие их греховности. Святые же и незаслуженно скорбное принимают в радости: не из-за извращенного мазохизма, но от осознания причастности к искупительному Христову подвигу.
Спасибо Богу за тесные пути, Сжимающие болью человечность. С душою, устремляющейся в вечность, По ним удобней к вечности идти.
Спасибо, что мы не одни, Что есть помочь стремящиеся руки, Что нет уже бессмысленности муки, Коль скоро в муке Богу мы сродни
Пустота криклива: резонирует и издаёт звуки. Но жизнь души не терпит пустоты. Её вопль безмолвен. И будучи услышанным, духовно наполняет: «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Иоан. 14:23). Так обретается внутренняя тишина. Верующий в ней подобен айсбергу: главное в глубине.
Минздрав предупреждает: курение опасно для здоровья. Церковь предостерегает: заигрывание с бесами – празднование хеллоуина, и многое тому подобное, губительно для души. Но как в первом случае с заядлыми курильщиками, так и во втором с бездумными безбожниками, слова – пустое. Вкус к противостоянию смерти лишь в воинственном проявлении жизни. От простого физического труда до самого высокого культурного делания, до самоотверженного молитвенного подвига. Он в обыденности, как противоборстве загниваванию, умиранию, разложению... Время без усилий лишает душу жизни. Сначала временной, а затем и вечной. «Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.6:23).
Молитва – это война. И, как всякая война, трагична – в ней есть победы и поражения. А так как она - духовное противостояние («наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» Еф.6:12)), то переделывает саму суть человека: из плотского и душевного превращает в духовного. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем [надобно] судить духовно» (1Кор.2:14). Насколько правильна молитва, настолько верно разумение.
Отчего людям не живётся спокойно? Из-за их гордости... Прежде всего. Ибо из-за неё недовольство, распри, зависть, ссоры, наглость, хамство, злоба, ненависть, месть, бунты, войны... Адам возгордился («будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт3:5)), и стал смертным. А вслед за ним и всё человечество...
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.4:6). Между тем, мир провозглашает культ гордости. («Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ион.2:16)). Путая её с человеческим достоинством, безбожное сознание превозносит гордость, как высшее человеческое проявление. Но достоинство смиренно и скромно. Гордость же кичлива и напыщенна. «Человек – это звучит гордо», - провозгласил писатель Максим Горький накануне революции, и она залила кровью всю Россию. Чем более горд человек, тем более духовно слеп и беспомощен, и тем более отвратителен в глазах Божиих.
Такова психологическая закономерность: гордецу невыносимо, если его начальник проявляет смирение. Ибо для того, чтобы подчиниться, ему приходится смиряться ещё в большей степени. А в этом явный когнитивный диссонанс, сдвиг сознания, разрыв шаблона, провоцирующий не только непонимание и неприятие, но и отчаянную ярость и ненависть к начальствующему субъекту. Этим, кстати, во многом объясняется отношение к последнему российскому императору страстотерпцу Николаю, отличавшемуся своей скромностью...
Благородство – это преизбыток любви. В том числе и по отношении к тем, кто её не заслуживает. Оно в поведении отца в евангельской притче о блудном сыне (Лук.гл.15), хозяина, заплатившему динарий опоздавшим наемникам одиннадцатого часа (Матф.гл.20), в самой евангельской заповеди - «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Матф.5:44). Христос в высшей степени благороден. И оттого абсолютно непонятен тем, кто не обладает этим качеством. И ветхозаветным фарисеям, и нынешним номинальным христианам. Не говоря уже о прочих... Для которых благородство синоним идиотизма. Убедиться в этом не трудно. Стоит только «пройтись» в интернете по соответствующим теме комментариям.
Опыт – определение ограничений и возможностей, испытательный полёт умственных конструкций. Опыт ценен последствиями. Обладающий им приобретает смирение и получает дерзновение. Культивирующий же идеи без опыта на самом деле не имеет ни того, ни другого. Предполагать не значит действовать, прочесть не значит пережить, сформулировать не значит понять. Оттого евангельские притчи и полны примеров практического действия, что воображение без практики питает только бесплодную гордыню. Выхолощенная умственная деятельность интеллигенции – лишь среда для инфантильной безответственности и безбожного безумия.
