Повесть «Курорт» Антона Секисова уже в своем названии таит ту самую иронично-скептическую интонацию, которой говаривали старшие родственники, комментируя одежду или действия городской молодежи, приехавшей в деревню летом: «Ну, на курорт приехали!» Конечно, грузинский городок К., описанный в повести в унылых, серых, промозглых, несезонных тонах, совсем не курорт — это лимб, в котором слоняются тени «поуехавших», неприкаянных, потерявших точку опоры и смысл жизни релокантов. Тоска и бессилие льются с каждой страницы, но на удивление нет в них отчаяния — чувствуется какая-то слабая надежда, о ней страшно и тревожно думать, мечтать, но она есть. Главный герой «Курорта», как и многие другие герои Антона Секисова, — это такой интеллигент-рохля: кажется, что он совсем уж какой-то инертный, забитый и забытый, неухоженный, робкий и бессмысленный, но нет. Стержнем такого героя является своего рода оголенный нерв — он остро реагирует на хорошее и плохое, добро и зло, моментально чувствует несправедливость. Это новый тип интеллигенции, которой, считается, уже давно нет в нашей стране. А вот такие люди, как Митя, есть. Они не могут обратиться с вопросом к соседу, отказаться от навязанной услуги, выбрать блюдо или алкоголь, расстаться с удобной, но нелюбимой девушкой, но зато могут принять важное жизненное решение, выступая моральным компасом для всех нас. Хочется ли быть похожим на 37-летнего Митю, который зарабатывает тем, что переписывается на онлифанс с мужчинами от лица вебкам-модели Лизы Райской, и больше ничем не занимается? Конечно, нет. Но этот человек сделал один из важнейших выборов в жизни — каждый человек в нашей стране сделал этот выбор и хочет узнать, что там, у тех, кто выбрал другое. Если два года назад я с головой погрузилась в романы Гайто Газданова, который в 1923 году эмигрировал в Париж, где работал грузчиком, слесарем, таксистом, то вот сейчас, получается, стала уже появляться рефлексия от современных писателей. Всё очень созвучно, и мне кажется, что и там, и тут ностальгия — это, прежде всего, светлая грусть. И неоднозначный финал повести — та самая «очищенная печаль» курорта в несезон. Ведь мы, некогда заядлые путешественники, еще не до конца забывшие свой опыт, знаем, что потом всегда наступает сезон.