ОРДАЛИИ, ИЛИ КОСМИЧЕСКАЯ ПОЭМАXII.
<...>
зацени мой вирт на заумном наречии
дадаистский боди-хоррор
песня пастушки + детский лепет
гибрид агитки и гей-фанфика nc-21
я пою, куплет пухнет, как беременная касатка;
света нет
(у меня четыре младеницы в нагрудном кармане
а недомолвки гусеницей ползут по локтям) я призываю ни в жизнь не вступать в сговор со здравым смыслом!!
я расчехляю свой каталог лозунгов
формуляр девизов,
отпечатанных на библиотечных карточках,..
… слоганы, транспаранты, знамя…
я приговорена к дада я влюблена
____
РАДИОСПЕКТАКЛЬ «ВАЛЕРИ СОЛАНАС ВОССТАЕТ ИЗ МЕРТВЫХ»
в двух актах>слушать< >читать сценарий<~
действующие лица:
Первая лесбиянка в мире
Une écrivaine française
Полтергейст католического пансиона
Валери Соланас
роли озвучивали: Аня Кузнецова
Виктя Вдовина
Михаил Бордуновский
Милена Степанян
(спасибо подруги друзья возлюбленные и избранни:цы)
____
Девичество; разлагаемся с пушкой во рту,
я расстреляла все свои вещи; морок;
хватаю ртом воздух, фиксирую:
Аня раскинулась по моей кровати, как плющ;
декабрист зацвел; я застряла в прошлом,
как севшая на мель шхуна.
Уродство, чума, несовершенство мира
вечнеются – три монумента,
впаянные в летние деньки,.. во все
дни на свете. Чума, чума, эпидемия
волчанки, чума, чума
настигла жизнь духа, дух испещрен чумой,
как меридианами, дух
томится, как узник, заключенный в центре Цереры.
Чума мироздания: дух пленный
глазеет на астероиды
и не хочет на волю, но в новую тюрьму, а лучше –
быть заточенным в Бастилии,
как лучшие умы Ренессанса.
Не вылечить чуму на теле жизни,
не рассыпать со стуком яблоки на лед,
не упасть в реку – ничего не удается сегодня;
я саботирую сам механизм беды;
чуму можно отплакать,
отгулять с бродячими певцами,
отмолить.
Безветрие вот уже пятый час;
я фарфоровая + самая лучшая арбалетчица,
мой брат-близнец собирает артель:
карабинеров, снайперов, лучников – мятежники,
они плетут заговор против короля
и ходят на стрельбище каждый день,
а если болят уши – прикладывают ватку,
пропитанную маслами и бором.
*
Вдоволь наплакались друг о друге
бывшие любовники, лежа
в застиранных простынях,
увязая в трясине (тина
липнет ко лбу, как фата);
обрывками слышны жалобы и бредни; я теряюсь из виду.