Годы связывают нас сложными, насыщенными всяческими противоречиями и все же — утверждаю — прекрасными взаимоотношениями. Она и не предполагает, что я часто думаю о ней, о ее своеобразном одиночестве. Хотя она знает, как высоко чту ее огромный талант, ее человеческую неповторимость, ее беззаветную одержимость театром, ее жестокую требовательность — к себе в первую очередь. Она знает, как любит ее зритель, но не догадывается, что партнеры по театру, хотя и побаиваются, но тоже любят ее — ведь есть в ней, в ее мощном таланте, притягательная, покоряющая сила. Живет в ее сердце прекрасная доброта, душевная щедрость, и открывается она нам всем со сцены неотразимым обаянием. Семнадцать часов. Спектакль начинается в девятнадцать. Но Фаина уже в своей гримерной — первая из всех участников спектакля. Если вы в эти минуты заглянете к ней, вас поразит и встревожит вид этой бесконечно усталой, бледной женщины — в ее лице ни кровинки, руки бессильны, глаза печальны и горестны. Как же она будет играть? Но когда она появляется на сцене, встреченная аплодисментами, — ее будто подменили! Где находит она силы, чтобы стать такой — помолодевшей, задорной, собранной, слитой с ролью? Это и есть одержимость таланта. Юрий Завадский Фаина Раневская